Сегодня мало кто понимает, почему наши прабабушки и прадедушки так опасались даже самых маленьких ранок, стремясь быстрее их дезинфицировать. Но еще в начале XX века исход мог быть летальным. Медицина не располагала антибактериальными средствами, способными эффективно справляться с бактериями-стрептококками.
В 1906 году году австрийский студент-химик Пауль Гельмо получил из каменноугольной смолы вещество с зубодробительным названием пара-амино-фенил-сульфонамид. Вещество использовалось в качестве оранжевого красителя, пока в начале 30-х годов 20-го века на него не обратила внимание компания Байер.
Доктор Герхард Домагк заметил, что в организме подопытных мышей препарат эффективно справляется со стрептококками. Страдающие пневмонией и менингитом мыши после его введения быстро поправлялись. Скоро доктор Домагк испытал эффект на людях. Его собственная дочь, работавшая вместе с ним в лаборатории, поранила руку. Началось гноение и, прежде чем ампутировать конечность, ученый рискнул. Он ввел дочери экспериментальное вещество. Всё кончилось благополучно — девушку спасли.
Средство получило название пронтозил, а Догмак получил Нобелевскую премию «за открытие антибактериального эффекта пронтозила». Начались попытки синтезировать аналогичные вещества.Ученые быстро обнаружили, что оранжевый цвет бывшего красителя не играет антибактериальной роли. Попав в организм, молекула красителя расщепляется, сбрасывая оранжевый окрас
И если пронтозил компания Bayer запатентовала, то активное вещество, сульфанил-амид, осталось вне патента. Так оно оказалось доступным химикам и медикам для дальнейших работ.
В Советском Союзе опыты с сульфаниламидом и его производными начались в двух научных центрах. В Москве — на площадке Всероссийского научно-исследовательского химико-фармацевтического института и в Свердловске — группой Исаака Постовского, возглавлявшего кафедру органической химии Уральского индустриального института.
К 1937 году группа Постовского синтезировала больше 25 разных препаратов сульфаниламидной группы. Один из них — сульфидин — позже пошел в производство. Процесс его получения уральцы описали и опубликовали на четыре месяца раньше группы ученых из Великобритании.
Сталинскую премию получили , однако, московские исследователи. Их работа оказалась быстрее и, видимо, убедительнее для Кремля.
Но важны было то, что в СССР появилось два центра, способных делать сульфамидные препараты. Это большой московский институт и провинциальный ученый Постовский. Его работа совместно с ведущими свердловскими медиками — хирургом Борисом Кушелевским и Евгенией Кроль-Кливанской — позволила в кратчайшие сроки провести клинические испытания сульфидина и наладить его производство на Свердловском фармацевтическом заводе.
В 1941 году начинается война. Западные районы, где располагались основные фармакологические производства, оказались под ударом. Но в Свердловске продолжали работать над сульфамидными препаратами.
Это спасло десятки тысяч жизней раненых солдат, прибывавших с фронта на лечение в госпитали Свердловска, а также тысячи людей, страдающих поражением легких: сульфидин оказался пригоден и для этого тоже.
К концу 1943 года Свердловский фармацевтический завод, в том числе при участии эвакуированных на Урал московских специалистов выходит на устойчивые объемы выпуска сульфидина. По воспоминаниям советских военных медиков, препарат становится их главным лекарственным средством. Сульфидин фармзавода буквально ведрами носили в разместившиеся в Свердловске военные госпитали.
В 1946 году Исаак Постовский получил за сульфидин сталинскую премию 3-й степени — вторую по счету премию, выданную за один и тот же препарат.
Сульфидин и сегодня можно встретить в лечебной практике, но его историческая эра оказалась короткой. В 1944 году в США начали синтезировать пенициллин, который был и эффективнее и не вызывал тяжелых побочных следствий. Начиналась эра антибиотиков. Но это уже совсем другая история.
По материалам https://www.e1.ru/